Возможность совершения сделок с различным количеством участников урегулирована гражданским законодательством. Согласно п. 1 ст. 154 ГК РФ сделки могут быть двух- или многосторонними (договоры) и односторонними. Для заключения трехстороннего договора необходимо выражение согласованной воли трех сторон (п. 3 ст. 154 ГК РФ).
В соответствии с п. 1 ст. 420 ГК РФ договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей.
Таким образом, договор может считаться трехсторонним (многосторонним), если у каждой стороны по отношению к двум другим есть права и обязанности.
Расторжение договора влечет досрочное прекращение неисполненного (полностью или частично) договора по основаниям, не предусмотренным ст. ст. 408 — 419 ГК РФ.
Расторжение означает досрочное прекращение действия возникших из договора обязательств, срок исполнения которых на момент расторжения договора еще не наступил (если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства) (п. 2 ст. 453 ГК РФ).
Трехсторонний договор расторгается по основаниям и в порядке, которые зависят от конкретного способа расторжения договора.
Основным способом расторжения договора является его расторжение по соглашению сторон. Эта возможность может быть ограничена ГК РФ, другими законами или договором (п. 1 ст. 450 ГК РФ).
Предпринимательский трехсторонний договор можно расторгнуть по соглашению как всех, так и большинства его сторон, если это предусмотрено данным документом и иное не установлено законом. Порядок определения такого большинства может быть согласован в указанном договоре (абз. 2 п. 1 ст. 450 ГК РФ).
Таким образом, по общему правилу при трехстороннем договоре две стороны договора не смогут заключить соглашение, расторгающее договор, в обход третьей стороны, если только в самом таком соглашении не предусмотрено, что оно может быть расторгнуто по соглашению большинства участвующих в нем лиц.
Право сторон расторгнуть договор, отступив от принципа единогласного согласования воль, оформляемое в виде соглашения, подчиняется принципу свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Законодатель не ограничивает стороны, заключившие трехсторонний договор, в возможности предусмотреть порядок определения большинства для заключения соглашения о расторжении договора, обязательность участия конкретных сторон договора при заключении соответствующего соглашения, а также установить, какие конкретно условия договора могут быть в подобном порядке изменены.
Отметим, что предусмотренная абз. 2 п. 1 ст. 450 ГК РФ возможность неприменима к ситуации, когда исполнение трехстороннего договора не связано с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности, поскольку такое условие будет расценено как лишение стороны договора прав, предоставляемых по договорам соответствующего вида.
Форма соглашения сторон о расторжении договора должна соответствовать требованиям, предъявляемым к форме основного договора, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев не вытекает иное (п. 1 ст. 452 ГК РФ). Трехсторонним договором могут быть предусмотрены дополнительные требования к форме соглашения о расторжении договора.
Содержание такого соглашения стороны определяют самостоятельно.
Второй способ расторжения трехстороннего договора — по требованию одной из сторон в судебном порядке (п. 2 ст. 450 ГК РФ). В этом случае важны основания расторжения (изменения) договора, перечисленные в этой норме: 1) существенные нарушения договора другой стороной; 2) иные случаи, предусмотренные ГК РФ, другими законами или договором.
Определение существенности нарушения договора законодатель сформулировал как нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора (абз. 4 п. 2 ст. 450 ГК РФ).
Также случаем, предусмотренным ГК РФ, является существенное изменение обстоятельств (ст. 451 ГК РФ).
Порядок расторжения договора определен в ст. 452 ГК РФ. Сторона, заинтересованная в расторжении договора, обязана до обращения в суд направить контрагенту предложение о расторжении договора (п.
2 ст. 452 ГК РФ). При недостижении соглашения сторона, инициирующая его расторжение, может обратиться с иском в суд только после получения отказа другой стороны в принятии ее предложения либо неполучения ответа в срок, который может быть указан в предложении расторжении договора или установлен законом либо договором; если срок не определен, он равняется 30 дням со дня сделанного стороной предложения о расторжении договора.
В соответствии с п. 60 Постановления Пленумов Верховного Суда РФ и ВАС РФ от 01.07.1996 N 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» спор об изменении или расторжении договора может быть рассмотрен судом по существу только в случае представления истцом доказательств, подтверждающих принятие им мер по урегулированию спора с ответчиком, предусмотренных п. 2 ст.
452 ГК РФ.
Поэтому в случае несоблюдения вышеизложенного досудебного порядка исковое заявление о расторжении трехстороннего договора подлежит оставлению без рассмотрения или возвращению (п. 2 ч. 1 ст. 148 АПК РФ, п. 1 ч. 1 ст. 135 ГПК РФ).
Третий способ расторжения трехстороннего договора урегулирован ст. 450.1 ГК РФ.
Право на односторонний отказ от договора может быть осуществлено управомоченной стороной путем уведомления другой стороны об отказе от договора (исполнения договора). Договор прекращается с момента получения данного уведомления, если иное не предусмотрено ГК РФ, другими законами, иными правовыми актами или договором. Уведомление об отказе от договора считается юридически значимым сообщением и подчиняется правилам ст.
165.1 ГК РФ, в частности, сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу, которому оно направлено (адресату), но по обстоятельствам, зависящим от него, не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним.
Согласно разъяснениям, данным в п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.11.2016 N 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении», в случае правомерного одностороннего отказа от исполнения договорного обязательства полностью или частично договор считается соответственно расторгнутым или измененным (п. 2 ст.
450.1 ГК РФ).
Таким образом, право стороны на односторонний отказ от договора реализуется путем уведомления ею другой стороны (т.е. обращение в суд не требуется); договор считается расторгнутым с момента получения такого уведомления. Хотя обращение в суд стороны, приводящее в действие такой односторонний отказ, не требуется, другие стороны, считающие указанный односторонний отказ неправомерным, могут оспаривать его в судебном порядке.
Односторонний отказ от исполнения договора представляет собой одностороннюю сделку, направленную на прекращение гражданских прав и обязанностей, вытекающих из договора, для оценки которой соответственно применяются общие нормы о сделках, предусмотренные ГК РФ.Глава 29 ГК РФ не содержит правил о форме такого одностороннего волеизъявления, тем не менее, исходя из правил ст. 156 ГК РФ, можно сделать вывод, что односторонний отказ от исполнения договора должен совершаться в той же форме, что и договор, если из закона, иных правовых актов, договора или обычаев делового оборота не вытекает иное.
Дополнительно отметим, что относимость норм о расторжении договора к любому договору позволяет применять их к таковым только при наличии в отдельных случаях соответствующих специальных норм (например, ст. ст. 328, 405, 523, 781 ГК РФ).
Это означает, что если нет в соответствующей главе конкретного вида гражданско-правового договора оснований или порядка его расторжения, то применяются общие нормы о расторжении договора.
ВС разрешил вопрос о том, может ли одна из сторон отказаться от исполнения договора в рамках условий «Take or Pay»
Верховный Суд пояснил, что отсутствие в российском законодательстве специального регулирования указанных условий не дает судам оснований игнорировать их, особенно если это касается предпринимательской деятельности
По мнению одного из экспертов, при рассмотрении дела ВС «сделал реверанс» в сторону нормализации предпринимательского, коммерческого и инвестиционного российского климата. Другая считает, что проблема заключается в том, что отечественный правопорядок на ближайшее время фактически лишился возможности применения экономически выгодной договорной модели «Take or Pay».
Верховный Суд РФ в Определении от 20 августа № 305-ЭС21-10216 по делу № А40-328885/2019 посчитал, что, отказавшись от исполнения договора, заказчик действовал в рамках полномочий, предоставленных ему законом.
Условия «Take or Pay»
ООО «ОТЭКО-Портсервис» осуществляло перевалку сыпучих грузов и реализовывало инвестиционный проект по строительству Таманского терминала навалочных грузов в морском порту Тамань. Компания «Капробен» занималась торговлей углем.
26 февраля 2019 г. «ОТЭКО-Портсервис» (оператор) и «Капробен» (заказчик) заключили договор, по условиям которого оператор гарантировал заказчику за согласованное в договоре вознаграждение выполнение c июля 2019 г. по декабрь 2024 г.
комплекса работ и услуг в отношении экспедирования, перевалки, хранения и накопления каменных углей, перемещаемых за рубеж, а также других работ и услуг в процессе перевалки. Заказчик, в свою очередь, обязался своевременно поставлять оператору уголь для перевалки в соответствующих объемах в рамках условия «Take or Pay» («бери или плати») и оплатить вознаграждение. Под термином «Take or Pay» стороны договорились понимать обязательство заказчика по отгрузке гарантированного годового объема угля с корреспондирующей обязанностью заказчика оплатить стоимость перевалки непоставленного объема.
Согласно договору заказчик мог освободиться от данного обязательства в части объема угля, не предъявленного к перевалке, в случае отсутствия его вины, однако на недопоставленный по вине заказчика объем насчитывалась неустойка.
В договоре также были установлены условия о его досрочном расторжении по требованию одной из сторон. Так, в частности, заказчик имел право расторгнуть его только в случае нарушения оператором обязательств по договору в части неподтверждения отгрузки груза в установленных объемах и в определяемый срок, а также в части обязательств по своевременной приемке угля. В этом случае заказчик освобождался от обязательства по условию «Take or Pay».
Отказ заказчика от исполнения договора
12 сентября 2019 г. заказчик письменно уведомил оператора, что, руководствуясь ст. 450.1, 782 ГК РФ, отказывается от исполнения договора и считает его расторгнутым, а отношения сторон – прекращенными с момента получения контрагентом данного уведомления.
Позднее заказчик пояснил, что отказ был связан с неблагоприятной для него конъюнктурой цен на рынке угля.
В ответ оператор направил заказчику претензию, указав, что право на подобный отказ не предусмотрено ни условиями договора, ни законом, а затем обратился в арбитражный суд, настаивая на признании одностороннего отказа от исполнения договора незаконным.
18 августа 2020 г. АС г. Москвы удовлетворил исковые требования.
Суд квалифицировал договор как смешанный, что не давало возможности применить нормы о договоре возмездного оказания услуг, и ст. 782 ГК в частности. Общие нормы ГК об обязательствах (ст.
309, 310, 450, 717, 782, 1010), как и условия договора, как посчитал суд, не предоставляли ответчику право в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора.
Постановлением апелляционного суда от 3 ноября 2020 г., устоявшим в кассации, решение первой инстанции было отменено, в удовлетворении исковых требований отказано. Апелляционный и кассационный суды пришли к выводу, что спорным договором урегулированы правоотношения по возмездному оказанию услуг, и ответчик правомерно воспользовался правом на немотивированный односторонний отказ от исполнения договора, предоставленным п. 1 ст.
782 ГК, независимо от договоренности сторон об ином. Суды, сославшись на п. 3 ст.
421, абз. 1 ст. 806, ст.
904 и п. 1 ст. 782 ГК, отметили, что даже при квалификации договора как смешанного, содержащего элементы договоров экспедирования, хранения и др., нормативное регулирование каждого из этих элементов позволяло заказчику немотивированно отказаться от договора в одностороннем порядке.
Суды также обратили внимание, что российское законодательство не регулирует договорную конструкцию с условием «Take or Pay» и правовые последствия ее применения. В то же время данный принцип не ограничивает заказчика в праве отказаться от исполнения договора. Кроме того, суды отметили, что негативные последствия расторжения договора, возникшие у истца, подлежат устранению через возмещение расходов, фактически понесенных им в целях исполнения договора.
ВС проанализировал условия договора
Впоследствии ООО «ОТЭКО-Портсервис» обратилось в Верховный Суд с кассационной жалобой, в которой просило отменить постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и оставить в силе решение первой инстанции. В своих доводах заявитель жалобы указал на несостоятельность вывода судов о правомерности действий компании-заказчика.
Заявитель полагал, что, нарушив ст. 309, 310, 421, 450 ГК и принцип свободы договора, суды позволили заказчику игнорировать договоренности сторон об условиях одностороннего отказа от исполнения договора, произвольно выйти из него и тем самым незаконно и в ущерб контрагенту освободиться от обязательства по выплате установленной договором компенсации.
Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что по общему правилу право на односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности, допускается в случаях, предусмотренных ГК, другими законами, иными правовыми актами или договором (п. 2 ст. 310 Кодекса).
ВС указал, что положения п. 1 ст. 782 ГК действительно позволяют заказчику в любой момент немотивированно отказаться от исполнения договора. Реализовав это право посредством уведомления оператора, заказчик действовал в рамках полномочий, предоставленных ему законом.
При этом ВС согласился с выводами нижестоящих судов о том, что правоотношения по условию «Take or Pay» в общем виде прямо не урегулированы российским законодательством. В то же время, ссылаясь на ст. 1 и 421 ГК, он пояснил, что отсутствие в российском законодательстве специального регулирования не ограничивает стороны в праве создавать различные договорные конструкции и не дает судам оснований игнорировать такие условия договора, особенно если это касается предпринимательской деятельности.
«Уяснение смысла спорного условия и правовых последствий его применения может осуществляться судами применительно к ст. 431 ГК РФ о толковании договора. К тому же правовое регулирование, близкое к указанной модели, содержится в некоторых нормативных правовых актах российского законодательства (например, п.
5 и 16 Правил поставки газа в РФ, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 5 февраля 1998 г. № 162)», – отмечается в определении.
ВС подчеркнул, что по своей правовой природе условие «Take or Pay», включенное сторонами спора в договор, состоит из двух обособленных, но тесно связанных между собой обязательств. Первое («take», или «бери») предполагает наличие у заказчика (покупателя) субъективного права получить от другой стороны (исполнителя, поставщика) определенный объем характерного исполнения за конкретный период времени, в то время как другая сторона обязана это исполнение предоставить. В рамках второго обязательства («pay», или «плати») субъективное право принадлежит уже другой стороне (исполнителю, поставщику) и может быть ею реализовано независимо от осуществления контрагентом своего права в рамках первого обязательства.
Таким образом, контрагент обязан заплатить оговоренную в соглашении сумму, даже если не получил характерное исполнение со стороны исполнителя.
Верховный Суд указал, что, разрешая вопрос о допустимости отказа от договора, заключенного с условием «Take or Pay», необходимо исходить из того, что каждая из сторон вправе заявить об отказе от реализации принадлежащего ему субъективного права (но не обязанности), так как осуществление права находится полностью в ее воле. В связи с этим он определил, что ограничение заказчика в праве на немотивированный отказ от исполнения договора недопустимо, так как это противоречило бы как нормативному правовому регулированию (п. 1 ст.
782 ГК), так и сути правоотношений сторон, поскольку ни закон, ни договор не могут понудить заказчика вопреки его воле получать услуги оператора. Исходя из этого, выводы судов о допустимости отказа заказчика от договора правомерны.
Однако, отметил ВС, отказ заказчика от права получать услугу (обязательство «бери») сам по себе не мог устранять имевшиеся у него платежные обязанности по отношению к исполнителю (обязательство «плати»). Суд пояснил, что в рамках договорной модели «Take or Pay» при отказе заказчика от получения характерного предоставления (от обязательства «бери») исполнение им обязанности в рамках обязательства «плати» может быть оценено как плата за отказ от договора, исчисляемая из согласованного сторонами периода действия этого условия.
Обращаясь к п. 16 Постановления Пленума ВС от 22 ноября 2016 г. № 54, Суд указал, что согласно п.
3 ст. 310 ГК обязанность по выплате указанной в нем денежной суммы возникает у стороны в результате осуществления права на односторонний отказ от исполнения обязательства – то есть в результате расторжения договора. Если иное не предусмотрено законом или договором, с момента отказа первоначальное обязательство прекращается и возникает обязательство по выплате определенной денежной суммы.
ВС: Условие о договорной неустойке продолжает действовать даже после одностороннего отказа от договора
Суд подчеркнул, что в случае согласования условия о зачетной неустойке проценты за пользование чужими денежными средствами не могут быть взысканы даже после правомерного отказа одной из сторон от исполнения договора
Таким образом, Верховный Суд подчеркнул, что выводы судов о том, что негативные для истца последствия расторжения договора могут быть устранены посредством возмещения фактически понесенных в целях исполнения договора расходов, сделаны без учета договоренностей сторон и согласованной ими модели взаимоотношений.
ВС обратил внимание, что оператор, с одной стороны, не имел права понудить заказчика к пользованию своими услугами, а с другой – не утратил право на получение согласованных в договоре платежей при доказанности таковых. К тому же, как следует из объяснений сторон, именно к понуждению заказчика компенсировать расходы оператора на договорных условиях по существу и сводился правовой интерес истца, в том числе в рамках реализации условия «Take or Pay».
Верховный Суд заметил, что имущественные права оператора отказом от договора не нарушались, в связи с чем не имелось оснований для признания отказа недействительным. При этом вопрос соблюдения условий выхода из договорных отношений и размера соответствующей компенсации не являлся предметом данного спора.
В связи с этим Верховный Суд заключил, что указание в судебных актах на то, что негативные последствия отказа компании-заказчика от договора могут быть устранены посредством возмещения фактически понесенных расходов, подлежит исключению из мотивировочной части апелляционного и кассационного постановлений, так как оно может быть воспринято как предрешающее вопрос о допустимом объеме правопритязаний оператора к заказчику.